Письмо М. Ю. Лермонтова к Плаутину Н. Ф.

-начало марта 1840 г. В Петербурге-
 
Ваше превосходительство,
 
Милостивый государь!
 
Получив от Вашего превосходительства приказание объяснить вам обстоятельства поединка моего с господином Барантом, честь имею донести вашему превосходительству, что 16-го февраля на бале у графини Лаваль господин Барант стал требовать у меня объяснения насчет будто мною сказанного; я отвечал, что всё ему переданное несправедливо, но так как он был этим недоволен, то я прибавил, что дальнейшего объяснения давать ему не намерен. На колкий его ответ я возразил такой же колкостию, на что он сказал, что если б находился в своем отечестве, то знал бы как кончить дело; тогда я отвечал, что в России следуют правилам чести так же строго, как и везде, и что мы меньше других позволяем себя оскорблять безнаказанно. Он меня вызвал, мы условились и расстались. 18-го числа в воскресенье в 12 часов утра съехались мы за Черною речкой на Парголовской дороге. Его секундантом был француз, которого имени я не помню и которого никогда до сего не видал. Так как господин Барант почитал себя обиженным, то я предоставил ему выбор оружия. Он избрал шпаги, но с нами были также и пистолеты. Едва успели мы скрестить шпаги, как у моей конец переломился, а он мне слегка оцарапал грудь. Тогда взяли мы пистолеты. Мы должны были стрелять вместе, но я немного опоздал. Он дал промах, а я выстрелил уже в сторону. После сего он подал мне руку, и мы разошлись.

 

 

Вот, Ваше превосходительство, подробный отчет всего случившегося между нами.
 
С истинною преданностию
 
честь имею пребыть
 
Вашего превосходительства
 
покорнейший слуга
 
Михайла Лермонтов.

Brief von M. J. Lermontow an N. F. Plautin

- Anfang März 1840, Peter(s)burg -
 
Eure Exzellenz,
 
Gnädiger Herr!
 
Nachdem ich von Eurer Exzellenz den Befehl erhalten habe, Euch die Umstände meines Duells mit Herrn Barante zu erklären, habe ich die Ehre, Eurer Exzellenz darzulegen, dass am 16. Februar auf dem Ball bei Gräfin Laval Herr Barante von mir eine Erklärung bezüglich meiner Äußerung zu verlangen beliebte; ich antwortete, dass alles ihm Übermittelte ungerechtfertigt sei, da er sich jedoch damit unzufrieden zeigte, so fügte ich hinzu, dass ich nicht gewillt sei, ihm weitere Erklärungen zu gewähren. Auf seine spöttische Antwort hin reagierte ich mit dem gleichen Spott, woraufhin er meinte, wenn dies in seinem Heimatland geschähe, so wüsste er, wie er die Angelegenheit zum Abschluss zu bringen hätte; da antwortete ich, dass man in Russland die Regeln der Ehre genauso streng beachte, wie anderswo auch, und dass wir weniger als andere erlauben, uns ungestraft zu beleidigen. Am Sonntag, dem 18. um 12 Uhr mittags kamen wir am Schwarzen Fluss an der Pargolovsker Straße zusammen. Sein Sekundant war ein Franzose, dessen Name ich mich nicht entsinne und den ich bis dato noch niemals gesehen hatte. Da sich Herr Barante beleidigt fühlte, überließ ich ihm die Wahl der Waffen. Er wählte Degen, doch verfügten wir auch über Pistolen. Kaum gelang es uns, die Degen zu kreuzen, als meine Spitze brach und er mich leicht an der Brust streifte. Daraufhin nahmen wir die Pistolen. Wir mussten gleichzeitig schießen, doch ich zögerte ein wenig. Er hatte einen Fehlschuss, und ich schoss also zur Seite. Danach gab er mir die Hand, und wir trennten uns.
 
Hier also, Eure Exzellenz, der ausführliche Bericht über das zwischen uns Vorgefallene.
 
Mit aufrichtiger Ergebenheit
 
habe ich die Ehre zu verbleiben
 
Eurer Exzellenz
 
demütiger Diener
 
Michail Lermontow.
 
 
(09.06.2019)